Авоэ! Мы видим таланты

Галерея классической фотографии представляет ретроспективу репортажных снимков Александра Саакова «Авоэ!». Мастера, трагически ушедшего из жизни в 2007 году, теперь мало кто помнит — предыдущая экспозиция прошла в Москве 15 лет назад. 

А между тем в советское время работы Саакова знала вся страна: сделанный им портрет Высоцкого висел в Театре на Таганке во время панихиды поэта. Как фотограф добыл этот кадр — отдельная история. Куратор выставки Марк Коберт рассказал, что дело было на гастролях в Тбилиси в 1979 году. Высоцкий оказался не в настроении — не хотел позировать. Рыкнул на Саакова и получил грубость в ответ. Удивился: кто этот дерзкий парень? Так родилась серия, где на одном из снимков поэт сидит на корточках, как шпана, а на другом — курит две сигареты через мундштук.

— Он был сложным человеком, с непростой биографией, — рассказал о Саакове его друг и коллекционер Арам Баблоян. — В юности вел тот же образ жизни, что и кинто — грузинские авантюристы, мелкие торговцы и хулиганы, его любимые герои. Потом стал барабанщиком в ансамбле «Орэра». Однако сломал руку и подался в фотографию. В 1965 году напечатал первые снимки в республиканской газете, а в 1967-м уже получил золотую медаль в Москве за портрет режиссера Жана Вилара.

Несмотря на взрывной характер, Сааков умел находить язык с известными людьми. Фотографировал художника Илью Глазунова, юную балерину Нину Ананиашвили, поэтессу Беллу Ахмадулину, тогда практически неизвестную Аллу Пугачеву — у него был нюх на таланты. 

Много сил отдал теме спорта: не имевший профессионального образования, Сааков обладал звериной интуицией и чувствовал, когда нужно нажать на кнопку. Люди на его работах предстают с неожиданной стороны — недаром фотографа сравнивают с Анри Картье-Брессоном и Робертом Франком. Даже в шахматах он сумел найти динамичный момент, запечатлев ликование чемпионки мира Ноны Гаприндашвили. 

Но самый интересный пласт творчества связан с Тбилиси. Беззубые шарманщики, уличные торговцы, гадалки, тёрщики в банях — весь этот пестрый люд уже тогда, в советское время, считался уходящей натурой. Отсюда в черно-белых снимках столько нежности к пройдохам и авантюристам, оказавшимся на обочине жизни, а также к сохранившему дух старины городу. Сааков любил родной Тифлис до такой степени, что, найдя однажды удачную точку съемки и сделав несколько кадров, срубил дерево, с которого фотографировал. Лучший вид на этот город принадлежал только ему.