Продано! Фотография как выгодная инвестиция

Мы привыкли относиться к фотографии как к чему-то прекрасному, но сиюминутному, не слишком ценному. Однако современный арт-рынок открывает перед почитателями этого вида искусства большие возможности для вложений. О них Finparty рассказал директор Галереи классической фотографии Марк Коберт. 

 

— Марк, в качестве инвестиций фотография — надежный инструмент?

— Думаю, да. Фотография — это прежде всего искусство, и вложения в него начались задолго до появления акций и облигаций. Еще в прошлом веке фотография в качестве предмета вложений начала демонстрировать медленный, но уверенный рост. Главным индикатором этого рынка в мире считается динамика стоимости чистых активов австрийского Art Photography Fund, который и создавался как инвестиционный инструмент, специально под кураторов-галеристов, на свой страх и риск выбиравших перспективные работы.

Если четверть века назад фото, относящиеся к премиальному сегменту, можно было приобрести всего за $1000, то сейчас самая дорогая работа в мире стоит $6 млн. Портал PBWM.ru приводил такую цифру: средства, вложенные в фотографию, приносят около 7% всего мирового дохода от продажи современного искусства.

 

— Одними из самых дорогостоящих считаются фотоработы Андреаса Гурски. В чем его уникальность?

— У него фотографическое произведение позиционируется как медиа. Искусство, базирующееся на потрясающей технике коллажей. Чистый слепок с реальности в его работах отсутствует, но авторское мироощущение передается на удивление точно. Возьмем, к примеру, его знаменитую работу «99 центов». На диптихе изображен глобальный супермаркет, где цена всех товаров меньше, чем доллар. В действительности такого магазина никогда не существовало, Гурски собрал снимки фрагментов разных супермаркетов в единую громадную перспективу. Его ощущение мира как всеобъемлющей сети потребления передано на микроскопическом уровне.

— По каким признакам можно определить, что фотография точно по истечении времени станет востребованной?

— Главная задача фотохудожника — отображать мир вокруг себя. Сейчас принято снимать на айфон, и через полвека ни у кого не возникнет вопроса, почему вы именно так «видели» окружающую действительность. Да потому что все доставали телефон, чтобы запечатлеть разные моменты жизни. Если человек вдруг начнет фотографировать на пленочную «Лейку», то многие его не поймут. «Лейка» же была сделана 100 лет назад. То есть уже предполагается, что через много лет будет цениться фотография, сделанная современным адекватным средством выражения — смартфоном.

Второй критерий качества — актуальность проблемы. Приведу очень простой пример. Сегодня мы наблюдаем всеобщую исламизацию: войны на Ближнем Востоке, мигранты, ИГИЛ. Художник начинает эту тему разрабатывать — одевает статую Свободы в паранджу, держащую Коран. Актуально? Безусловно. Поднимется такая фотография через пару десятков лет в цене? Наверняка. Ведь в ней слились воедино все общественные коды нашего времени. Конечно, угадать цену никогда нельзя, но спрогнозировать успех фотографии вполне можно.

Большое значение имеют известность автора, его достижения, то, хранятся ли его работы в музеях и других коллекциях, проводились ли его выставки на авторитетных площадках. Важно время создания работы: винтажи (отпечатки, изготовленные автором сразу после проведения съемки — FP), как правило, ценятся больше печати, которая случилась годы спустя, даже если ее сделал сам фотограф.

— Как объект для инвестиций фотография еще до конца не раскрылась. Но она имеет хороший потенциал?

— Фотография меньше подвержена колебаниям, чем рынок современного искусства в целом. И еще она открывается в развитии. Какая-нибудь фоторабота сейчас не несет важного импульса, но через пару лет она предстанет с совершенно неожиданной стороны. Любой снимок — живой поток, его нельзя воспринимать как нечто застывшее. Влияние фотографии на общество очень велико. В позапрошлом году во время проведения выставки Paris Photo газета Le Mond выпустила номер без фотографий, оставив вместо них белые рамки. Ощущение пустоты на газетной площади было огромным. И если коллекционировать полотна, скажем, великих портретистов могут позволить себе лишь миллиардеры, выкупая их за астрономические суммы, то у менеджера среднего звена, инвестирующего небольшие деньги в фотографию, есть возможность приобрести своего «Рембрандта».

Фотография давно себя проявила на аукционных торгах. Например, культовый фотограф ХХ века Ман Рэй уходит с молотка Sotheby’s за $200 000-300 000.

 

— А в России рынок фотографии есть?

— Он пока плохо действует. Российский арт-рынок сам по себе находится в стадии становления, а уж вторичные услуги, такие как торги предметами искусства, — тем более. К сожалению, русская фотография, так успешно конкурировавшая с западным рынком, после революции свои позиции растеряла. На передний план вышли пропагандистская культура и псевдодокументалистика.

 

— Хорошо, допустим, я хочу коллекционировать фотографии, но не разбираюсь в них. К кому мне обратиться?

— Вам поможет арт-байер. Так по счастливому стечению обстоятельств сложилось, что я не только разбираюсь в фотографии, но могу подсказать клиенту, какая работа обладает инвестиционной привлекательностью. Это кропотливая работа — опираясь на собственный вкус и дилерское чутье, помочь человеку выбрать произведение. Происходит взращивание заказчика — ты учишь его нащупывать «дно» фотографии, ее подлинную сущность. Ведь хорошая работа имеет обыкновение постепенно раскрываться. Ее владелец как бы ведет с ней постоянный диалог, каждый день смотря на нее по-новому. И многие мои клиенты поначалу не понимают, почему непримечательная на первый взгляд фотография стоит 30 000 евро. Но главное — коллекционирование подразумевает глубокое внутреннее увлечение. Лишенный эмоций подход здесь не работает, как, впрочем, и в случае с любым другим видом искусства.